Рецензии на спектакли

Интервью, статьи

Ссылки:
«Идиот»

Дошли до второго дна, или Мышкин вприпрыжку

Бывший Центральный детский, нынешний Молодежный театр (РАМТ) давно присматривался к современному танцу. Соответствующая программа фестиваля «Золотая маска» традиционно идет на сцене Молодежного, бездомный камерный балет «Москва» показывает здесь свои модерновые постановки (в том числе «Весну священную» Режиса Обадиа, в этом году получившую «Золотую маску»). Театр решился на собственный эксперимент – и пригласил Режиса Обадиа, французского хореографа с мировым именем и хорошего режиссера видеоданса поставить… драматический спектакль, но с танцевальным уклоном. Выбор пал на «Идиота». Наверняка французский хореограф подозревал, что подставляется, но вряд ли понимал, насколько.
«Весну священную» видели уже многие и остались в восхищении. Нынешней весной Обадиа привозил заводное хип-хоповое шоу (его показывали тоже на сцене РАМТа), так что третий звонок публика встретила нетерпеливым улюлюканьем и аплодисментами.

По прозрачному тюлевому занавесу пошел пушистый снег (аплодисменты), за занавесом проступил женский силуэт в красном шелке – Настасья Филипповна (Ирина Низина) завела разговор с Гаврилой Ардалионовичем (Евгений Редько) о 75 тысячах. Начался драматический спектакль, крепко сбитый, по-европейски ровный. Выполняющий и педагогические, ознакомительные функции: все-таки школьники – основная аудитория, и вполне художественные – наверное, на уровне сериала «Идиот», но в условиях более скромного бюджета и сдерживающей руки режиссера-европейца, только постигающего чувства и игру русских «на разрыв аорты».
Действие прерывалось на танцевальные интермедии – и драматические актеры справлялись с современными танцевальными кунштюками на диво профессионально. В трехминутных номерах им удавалось порой станцевать «второе дно» достоевских текстов. Например, девушки, подобно детям, забирались на колени сидящим на стульях мужчинам, ластились, ласкались, и вдруг одна из них с криком ложилась на пол и долго выла. Не будет диким предположить, что и Настасья Филипповна, мечась между Мышкиным и Рогожиным, чувствовала нечто подобное.
Хореодрама – балет с ясным сюжетом, иногда словами – с советских времен остался ругательным словом. Литературное наследие Достоевского входит в пакет «наше все» – и всякого новенького, отважившегося на эксперименты по мотивам Достоевского, традиционно просвечивают рентгеном скептицизма: достоин ли?

Нельзя сказать, что Обадиа прошел этот рентген успешно: ему было указано на его почетное место хореографа. Слишком много неписаных правил он нарушил: оставил руководство Центром современной хореографии во Франции, женился на русской танцовщице, увлекся Россией, шагнул не на свою территорию, поставил драматический спектакль...
Никто не захотел увидеть, что в этом спектакле собраны лучшие актеры РАМТа. (А их сегодня в труппе много. Из молодых: Денис Баландин – Мышкин, Ирина Низина – Настасья Филипповна, Нелли Уварова – Аглая Епанчина, Александр Устюгов – Рогожин, Александр Доронин – Ипполит, Илья Исаев – Фердыщенко. Из мэтров: Евгений Редько – Гаврила Иволгин, Лариса Гребенщикова – Елизавета Епанчина, Александр Хотченков – Иван Епанчин.) И что все они сыграли не последние в своих биографиях роли.
Они благородно рискнули участвовать в эксперименте на совместимость русского драматического театра с современным танцем. Прививка не дала шедевра, но получен полезный опыт.
Завышенные ожидания от постановок западными режиссерами русской классики с русской труппой и последующее разочарование – характерный симптом нашего времени (то же самое случилось с недавней постановкой «Бесов» Анджея Вайды). Европеец ждет от русских актеров, что они помогут ему понять загадочную русскую душу, актеры надеются, что «посторонний» вдохнет в них понимание Достоевского. И те и другие от классика страшно далеко – в сегодняшнем дне, причем каждая ищущая сторона – в своем.


Екатерина Васенина
Новая газета, 25.10.2004 г.